Кино в философском дискурсе

Да, центральная тема фильма — сексуальная жизнь героини, а на экране хватает голых тел и половых органов крупным планом. Однако в этой прокатной версии собственно порнографическая составляющая заметно смягчена. Скажем, до уровня сцен секса из «Жизни Адель» автор не поднимается (или не опускается).Обратите внимание на очередное триеровское ноу-хау — совмещение тел и лиц артистов с половыми органами порноактеров. Дело техники, никакой химии и ноль риска для репутации. В финале титров, кроме классического упоминания о не пострадавших животных, следует еще одно: «Ни один из профессиональных актеров не участвовал в сценах пенетрации». Выходит, раззадоривать своих исполнителей и заставлять по-настоящему вскакивать друг на друга режиссеру не было нужно. «Нимфоманка» — не инструмент для испытания зрительского либидо, а интеллектуальная философская комедия. Разговорная. Наверное, сценарий потянет страниц на пятьсот. Издавать его, кстати, надо немедленно. Такого уровня драматургии в современной литературе не найдешь.Фильм начинается в каменном мешке — пустынном лабиринте из старых кирпичных стен, между которыми на земле лежит избитая до полусмерти женщина: Джо, главная героиня (Шарлотта Генсбур — актриса-рекордсменка, выдержавшая с Триером три фильма подряд). Вышедший с авоськой за буханкой хлеба и бутылкой молока холостяк Селигман (СтелланСкарсгорд, старый друг Триера, впервые со времен «Рассекая волны» получивший у него главную роль) подбирает Джо. Та отказывается от врачебной помощи, но просит пригласить ее домой и напоить чаем с молоком. Это первый намек на то, что действие разворачивается в условной Англии — позже мелькнут фунты стерлингов и праворульные автомобили. В целом Триер махнул рукой на детали времени и пространства. Его интересуют только люди и ситуации, в которых те оказываются. Где и когда бы это ни происходило. «Нимфоманка» состоит из полуночных бесед Джо и Селигмана за чаем. Их разговор продлится до утра, когда состоится единственное действие «здесь и сейчас»: финал, с которым у Триера особый талант. Вряд ли человеку, хоть раз видевшему «Танцующую в темноте» и «Идиотов», «Догвилль» и «Меланхолию», удастся стереть их последние кадры из памяти. С «Нимфоманкой» та же история. Точка поставлена остроумно, эффектно, умно и жестоко. Однако для того, чтобы заслужить ее, зритель будет должен пройти через восемь (столько в фильме глав) кругов ада вместе с Джо и слушающим ее Селигманом. От ранних лет жизни, когда четырехлетняя девочка впервые обращает внимание на свое влагалище, до настоящего момента, когда испытавшая все горести и разочарования героиня в прямом смысле слова ощущает себя на грани гибели. После унизительного каннского скандала вокруг предполагаемой симпатии к Гитлеру Триер отказался от любых публичных комментариев своей работы, демонстративно заклеив рот скотчем. Но успел напоследок сообщить миру о новой творческой стратегии, названной причудливым словом «дигрессионизм». Дигрессия — это отступление, шаг в сторону. Режиссер имел в виду не самоустранение, а тип повествования: сюжет регулярно уступает авторским медитациям и рассуждениям. В период написания сценария Триер,наконец, дочитал до конца «В поисках утраченного времени», и его влияние в фильме очевидно. Не говоря о том, что сына героини режиссер назвал Марселем.Текст с отступлениями, как известно со времен Лоренса Стерна, это интерактивная игра, требующая активного участия читателя. Селигман в «Нимфоманке» — не просто пассивный слушатель, а вдумчивый и нередко ироничный комментатор рассказа Джо. Она прожила полную происшествий жизнь, которую не могла и не хотела осмыслять, предпочитая чувственный подход к реальности. Он, напротив, одинок и неопытен, однако начитан и умен. Джо рассказывает, как вместе с подругой, на спор, соблазняла мужчин в поезде — Селигман замечает ей, что рыбак, ловящий рыбу на наживку, действует точно так же. Джо вспоминает о смерти отца — Селигман читает ей вслух «Падение дома Ашеров». Джо живописует свой первый оргазм — Селигман сравнивает его с Преображением Господним. Для каждой главы в спальне (почти монашеской келье) Селигмана находится предмет-фетиш, вокруг которого строится повествование: искусственная муха, десертная вилка, женский портрет, русская икона, книга, зеркало.С пугающей легкостью Триер демонстрирует уже буквально нечеловеческие умения, в диапазоне от стилизованного черно-белого ретро (глава о смерти отца) до мультиэкранных изысков (глава о нескольких любовниках Джо, музыкально проиллюстрированная баховской трехголосой полифонией). Отдельный виртуозный моноспектакль на тему «Обманутая жена», одновременно абсурдный и трагический. Неожиданные стороны своего таланта демонстрирует Джейми Белл, играющий профессионального садиста-истязателя, сдержанного и на свой лад застенчивого субъекта. Один эпизод с Жаном-Марком Барром ставит и практически решает проблему отношения к педофилии. Политкорректность Триеру не просто чужда, но враждебна, особенно после превращения в персону нон грата. Его ответ — блестящий диалог на тему изгнания табуированных слов из языка и следующий за ним дивный эпизод секса втроем, которым Джо занимается с двумя чернокожими — или, если по-триеровски, неграми. Эти пять упоительных минут суммируют все социальные изыскания «Мандерлея», закрывая тему расизма и его сексуальной подоплеки.Когда-то в молодости Ларс фон Триер сказал, что фильм должен быть подобен камешку, попавшему в ботинок. «Нимфоманка» — настоящий булыжник, который вам предстоит самостоятельно катить в гору, как Сизифу. А на вершине будет поджидать хитроумный датчанин, чтобы одним пинком ноги отправить валун обратно к подножию. ЗАКЛЮЧЕНИЕВ заключении можно отметить то что дискурс занимает неоднозначное место в передачи информации.Дискурс включает паралингвистическое сопровождение речи (мимику, жесты), исполняющее последующие главные функции, диктуемые структурой дискур­са: ритмическую («автодирижирование»), референтную, связывающую слова с объект­ной областью прибавления языка (дейктические жесты), семантическую (ср. мимику и жесты, сопутствующие неким значениям), эмоционально-оценочную, функцию воздей­ствия на собеседника, т. е. иллоккутивную силу (ср. жесты побуждения, убеждения). Дискурсизуча­ет­ся вместе с надлежащими «формами жизни» (ср. репортаж, интервью, экзамена­ци­он­ный разговор, инструктаж, светская разговор, признание и пр.). Одной своей стороной дискурс обращён к прагматической ситуации, которая привлекается для определения связности дискурса, его коммуникативной адекватности, для проверки его импликаций и пресуппозиций, для его интерпретации. Актуальный контекст дискурса моделируется в форме «фреймов» (стандартных обстановок) либо «сценариев» (делающих упор на развитии обстановок). Исследование фреймов и сценариев — принципиальная часть теории дискурса, применяемая еще в различных направленностях практический лингвистики. Другой собственной стороной дискурс обращён к ментальным действиям соучастников коммуникации: этнографическим, эмоциональным и социокультурным правилам и стратегиям порождения и осмысливания речи в тех либо остальных критериях (англ. discourseprocessing), характеризующих нужный темп речи, ступень ее связности, соответствие всеобщего и определенного, новоиспеченого и знаменитого, необъективного (нетривиального) и общепризнанного, эксплицитного и имплицитного в содержании дискурса, мерку его инстинктивности, отбор средств для заслуги подходящей цели, фиксацию точки зрения разговаривающего и т. п.СПИСОК ЛИТЕРАТУРЫСадуль Ж. История киноискусства от его зарождения до наших дней. М., 2005Паркинсон Д. Кино (в серии «Оксфордская библиотека»). М., 2006Мукаржовский Я. Исследования по эстетике и теории искусства. М., 2006Лейда Д. Фильмы из фильмов. М, 2003Франк Г. Карта Птолемея. М., 2007Беляев И. Спектакль без актера. М., 2003Пажитнова Л. Кадр... и вся жизнь. М., 2000Голдовская М. Женщина с киноаппаратом. М. 2002Д. Десятерик СМ.: Группа, /реконструкция, Другая проза, Концептуализм, Постмодернизм, Провокация, Секта.