Лагерная периодика: проблемно-тематическое своеобразие

Упомянем статью М. Горькогоо Болшевской коммуне, где он писал «о свободном труде иперевоспитании», «о ненависти буржуазии» к свободе и социализму!Опыт этот воспевался и пропагандировался по всей стране. В имение бывшего «шоколадного короля» Крафта Погребинского набрал ребят из Бутырской тюрьмы и организовал в Болшево кооператив с годовым оборотом в миллион рублей.В коммуне успешно работала фабрика, мастерские и школаЕе жизнью восторгались не только М. Горький и Анри Барбюс, но и многие члены правительства. Положительный опыттаких коммун состоит в том, что они дали приют детям, научили их ремеслу, выдернули из криминальной обстановки.Однако заслуги М. Погребинского перед государством вделе борьбы с беспризорностью и бездомностью не помешалиОГПУ его репрессировать и уничтожить, а знаменитую коммуну (как почти все, организованные ОГПУ) — разгромить.ОГПУ создавало учреждения разного типа: ФЗУ, РУ и др.Это было выгодно: дети возмещали затраченные на них средства бесплатным трудом. Они получали в основном рабоче-крестьянские профессии, оставаясь по существу малограмотными[Бородкин 2011: 54].С 1935 г в ведение НКВД были переданы все колонии иприемники-распределители. Это обеспечило крутой переломв деле борьбы с беспризорностью: НКВД к тому времени накопил опыт изоляции больших масс населения.Трудовые колонии усилиями НКВД были в основномпревращены в полукустарные коммерческие предприятия с6—8-часовым рабочим днем.К 1937 г. уже функционировали 63 колонии для детей, изних 7 закрытого типа, т.е. тюрьмы. За первые два годатрудовые детские колонии выпустили продукции на 310 млн. ру6., что оказалось приятным сюрпризом для НКВД. С техпор детский труд рассматривался как источник дешевой продукции и источник прибыли. До 1939 г. детские колонииоставались в подчинении Хозяйственного управления НКВД, СССР, а после перешли в ведение ГУЛАГа.Большая часть прессы для детей, содержащихся в лагеряне сохранилась. Но все-таки можно составить о ней представление по отдельным дошедшим до нас номерам газет, журналов, по воспоминаниям и документам.Прежде всего это была пресса, тщательно скрытая от людей вне лагерного забора циркулярами Главлита, стараниямгулаговцев. Внешне она, как правило, тоже имела вид много-тиражки (исключая издания коммун, которые выходили в совершенно произвольном виде), на двух или четырех страницах. Газета в детском лагере, как и во взрослом, тоже не имелаправа ставить большевистский гриф о соединении пролетариата. Здесь были другие лозунги: «Через труд — к исправлению» или, например, «Знание и труд исправят нас». На первой странице обязателен гриф «Только для колонистов» иличаще «Запрещается выносить за пределы колонии»[Евтушенко 1999: 147].Тираж этих газет колебался от 300 экземпляров до 5—7 тысяч, что зависело от количества отбывающих срок воспитанников. Обычно уральские и дальневосточные колонии содержали многотысячные коллективы беспризорных или, каких называли, правонарушителей. Там и издавались наиболее крупные газеты. К 40-м годам из газет постепенно исчезли возможные источники информации: тщательно убиралисьупоминания о местности, где издавалась газета, уничтожались всякие географические названия на газетных полосах,запрещалось писать о численности колонистов, о характереработ, которые они производят. Не упоминался даже орган,издающий газету, и типография, где печатался тираж. Поэтому она была такая же безликая и пустая, какими стали к этому времени и «взрослые» лагерные газеты. Порой невозможно установить, где, собственно, она выходит и чьи интересывыражает.После 1941 г., когда началась война, мы не нашли ни единого упоминания в фондах ГУЛАГа о детской прессе, исполненной типографским способом. Видимо, бумажные кризисыи отсутствие средств сократили детскую лагерную прессу, ограничив ее стенными газетами и радиовыпусками.Газет, издающихся в коммунах и колониях макаренковского типа, найдено около десятка. Конечно, они стоят особняком от остальной прессы.Это такие газеты, как «Болшевец»; «Дзержинец» (газетаиздавалась с 1931 по 1941 г. в коммуне, где непосредственно работал сам А. Макаренко); «За коммунистическое воспитание» для детей Пензенской колонии (единственный сохранившийся номер сообщил, что колония располагается впомещении старой каторжной тюрьмы, где дети разместилисьочень «удобно»; на первой странице стихи второклассника«Спасибо великому Сталину»);«За коммуну» — изданиекоммунаров, которых организовал М. Погребинский (именнооб этой коммуне жена Г. Ягоды И. Авербах написала слащаво-восторженную книгу. За год дети производили продукциина 25—30 млн. рублей, в том числе знаменитые фотоаппараты «ФЭД»); «На верном пути» — журнал трудовой коммуныОГПУ по Уралу (коммуна открылась в 1930 г. Первые поселенцы — 177 мальчиков и 53 девочки. Затем «население» коммуны возросло)[Смирнов 2008: 76].Во многих коммунах и колониях того времени был установлен порядок, когда заработанные детьми деньги шли вобщий котел, а детям выдавались боны, заменяющие деньги. Впоследствии ГУЛАГ использовал этот опыт, вводя длявнутреннего обращения разного рода заменители денег.Коммуны и колонии брали детей с воли, если тем некудабыло деться. Решения чаще всего принимались коллективно.Перечисленные издания проникнуты романтикой социалистического строительства. Перевоспитание, перерождение,переделка себя и окружающего мира, желание построить социализм и осчастливить тем самым мир — эти темы в газете были ведущими. Во всех изданиях публикуются рассказы бывших воров и грабителей о том, как благодаря трудуони быстро исправились в колониях. Это было время Соловков, когда заключенные лопатами рыли каналы, повинуясьволе партии, — воды рек должны были течь туда, куда велели большевики. Многие писатели и поэты ездили по этимстройкам и проливали слезы восхищения и умиления от всего, что видели. М. Горький писал: «Я с 1928 г. присматриваюсь к тому, как переплавляет людей ГПУ... Люди из ГПУумеют перестраивать людей... Умеют. Я просто потрясен всемтем, что здесь слышал, всем, что о вас знаю. Это огромнейшеевпечатление. Я чувствую себя счастливым человеком. Большое счастье дожить до таких дней, когда фантастика становится реальной, физически ощутимой правдой».Трудно теперь понять, насколько искренним был пафоспролетарского писателя. Он выступал в нескольких коммунах, в том числе в Кизеловской, говорил примерно одно ито же, восхищаясь перековкой людей, которую делает ГПУ[Бушмаков 2015: 63].Романтическим пафосом тех лет были перенасыщены все газеты. Люди как бы понимают необходимость и целесообразность рабства, восхищаются своей жертвенностью во имябудущего. Закладывались основы преданности вождям, верыв допустимость многих античеловеческих деяний, ибо нравственно все, что полезно революции.К концу 20-х годов в молодежных газетах коммун и колоний уже вовсю процветал большевистский сленг: классоваяборьба, пролетариат — выразитель интересов и чаяний всегонарода, крестьянство — отсталый класс... и пр.Для маленьких заключенных наиболее кощунственно звучит мысль, которая постоянно повторяется и на воле: вселучшее — детям. «Где еще в мире дети поставлены или могутбыть поставлены в такие благоприятные для своего расцветаусловия, как у нас, в стране социализма? Нигде, конечно»[Грегори 2008: 90]— такова общая тональность детской лагерной журналистики, которая перенимается из газет, издающихся на воле.Часто публикуются снимки детей-колонистов. Как имживется здесь, в самой свободной стране мира? Хорошо, отвечают в газете, им даже в заключении страна отдает самое лучшее. Излюбленный пропагандистский прием — фотографировать детей у рояля. Газета Могилевской трудовойколонии «За новую жизнь», например, в специальном выпуске, посвященном 21-й годовщине революции, на второйстранице поместила фотографию воспитанника Циплянковау рояля с подписью: «Он исполняет свое музыкальное произведение». Вызывает жалость напряженно-испуганный, неестественный вид ребенка. Можно только догадываться о том, где учился он музыке (видимо, из семьи изменников родины или кулаков, где ему старались дать образование.Ведь вГУЛАГе преобладали воспитатели с низшим образованием).Десятистраничная газета Верхотурской трудовой колониипечатает в 1937 г.в № 13 (33) огромные портреты Сталина,Ежова, местных чекистов. Воспитанники увековечены на других страницах только на сцене или с музыкальными инструментами в руках — можно подумать, что они только и делали, что занимались художественной самодеятельностью. Бывшие воспитанники С. Старовойтов, А. Казак, К. Пашкевипишут в № 4 газеты Витебской колонии «На новом пути»о том, что они исправились благодаря чекистам. «У многихиз нас нет родных, но у нас есть мать — наша родина,и отец — наш лучший друг, родной Сталин». На последнейстранице газеты — снимок детей: ансамбль песни и пляскивоспитанников трудовой колонии, все они одеты в военнуюформу.Все газеты охотно публикуют материалы на военные темыВоспитанники позируют в военной форме. Орган ленинградской школы ФЗО НКВД «За перевоспитание» в 1936 г. сообщает, что весь их коллектив поделен на роты, их возглавляютне воспитатели, а политруки. Армейская лексика, въевшаяся в речь со времен великих строек коммунизма, еще с Соловков, приказной тон, беспрекословное подчинение приказу,командный стиль общения — все это помогает формироватьсоциалистический тип личности, ориентированный толькона исполнение. Военизирована жизнь и в Шатурской ИТК, где дети-заключенные работают на строительстве ГЭС. Надзиратель стал командиром взвода. Газета «Перековка» подробно рассказывает о жизни в колонии, публикует портреты наиболее отличившихся «армейцев», которые «в походев честь ХVII съезда партии»[Лаппо 2014: 98].Романтика, приподнятый стиль, слащавость уходят из газет к концу 30-х годов. Проводится более жесткая идеологическая линия. Прославляются «трудолюбивые» подростки, которые сумели выполнить несколько производственныхнорм. Воспеваются примерные, послушные, скромные, незаметные. В Осташковской трудовой колонии население поделено на колонистов и кандидатов в колонисты. Член колонии тот, кто выполняет норму, занимается общественнойработой, примерен в быту. Из них набирается самоохрана:хотя многочисленные указания ГУЛАГа запрещают использовать заключенных в качестве охранников, но их, отбывающихсрок, было столько, что никакой охраны не хватало. Использовали самих заключенных, соблазняя дополнительным пайком. Кроме того, осташковская газета «За новую жизнь» велакампанию за то, чтобы колонисты, проявляя сознательность,отдавали заработанные непосильным трудом деньги на государственный заем. Недокормленные, оболваненные, не знающие нормальной человеческой жизни, они еще должны былипоследние копейки отдавать своему угнетателю. В двух сохранившихся экземплярах газеты колонистов убеждают в том,что страна, в которой они живут, богатая и свободная, и онасоздается трудом народа, в том числе и их трудом. Везде восторженное возвеличивание Сталина. Впрочем, не забыты ичекисты: Люберецкая трудовая коммуна носила имя Г. Ягоды,его портреты и восхваления за благодеяния не сходят состраниц газеты «Коммунар».Как и во взрослых газетах, издатели, видимо, не понимали, сколько страшной иронии содержалось в названиях газет: «Путь к коммунизму», «Новый путь», «Ленинский путь»,«Сталинский путь», «Через труд — к свободе». Однако передсамой войной все эти «сарказмы» исчезли. Видимо, в результате кампании, проводимой на Западе средствами массовой информации по поводу размаха принудительного трудав СССР, в ГУЛАГе стали «стесняться» подобных названий газет, несмотря на режим секретности. В документах политотдела мы нашли следующий интересный факт: воспитанники Курган-Тюбинской колонии выпускали стенную газету«Колонист», она имела «большой успех», о чем было доложено местными начальниками в политотдел ГУЛАГа. На поляхдокладной руководящей рукой было начертано: «Заменитьназвание». В 1943 г. и в ГУЛАГе стали кое-что понимать[Лысков 2012: 113].В 1933 г разразился крупнейший бумажный кризис, закрылись 15 центральных газет, а остальным был ограничентираж. Перестали выходить газеты на финском, эстонскоми других языках, несколько десятков центральных журналови большая часть местных изданий. Председатель СНК В. Молотов строжайшим образом запретил выпуск изданий безразрешения Главлита. Однако бумага для лагерной печатинаходилась до самой войны. Это свидетельствует о том, чтополитико-идеологической обработке подрастающего поколения в ГУЛАГе придавалось большое значение.ЗАКЛЮЧЕНИЕВ газете «Вечерняя Москва» 17 января 1991 г. было опубликовано сенсационное сообщение под заголовком.«В свободную продажу». Газета «Трудовые будни», котораяиздается для осужденных Новосибирским управлением поисправительным делам, стала поступать в свободную продажу. Тот, кто хотя бы понаслышке знает историю российско-советской цензуры, понимает: эта крохотная информациясвидетельствует о поистине революционных сдвигах в обществе. Представить себе газету, выходящую для людей, лишенных свободы, очень трудно. И тем не менее это свершилось.Такую газету сейчас может прочитать каждый.Возникнув буквально через год после установления советской власти, издательская империя для тюрем и лагерей постепенно становилась закрытой для общества. Уйдя в конце20-х годов внутрь загороженной лагерной территории, онадо недавнего времени так и оставалась там. Жизнь по обестороны забора мало отличалась одна от другой, но системазапретов сделала из тюремной и лагерной прессы величайшую тайну. Правила, директивы издавались Главлитом — учреждением, специально созданным советской властью дляборьбы со свободой слова и мысли.В конце 30-х годов печать великих строек коммунизма накапливает тот опыт репрессивной журналистики,который активно внедряется в практику пропагандистскимиотделами ОГПУ и НКВД.Во-первых, лагерная печать полноправно вошла в структуру средств принуждения. Ложным пафосом, фальшивымилозунгами, а то и различного рода организационными мероприятиями, методами ежедневного повторения, вдалбливания она культивировала самоценность принудительноготруда. Активно пропагандировались идеи равенства, счастьяв коллективном труде, неоплатного долга перед государством,которые сводились к вульгарно-упрощенным представлениями формулировкам, доведенным до клише. Стереотипы поведения и социалистические мифы предлагались на фоне активного разрушения нравственной и религиозной культурыи духовных ценностей. Культура народа за лагерным забором исчерпывалась громкими читками газет (для чего назначались специальные люди), а также умением расписываться.Всячески поощрялся отказ от своей национальной культуры,религии, традиций и приобщение человека к «ценностям социализма». Начался процесс тотального обезличивания людей, внушения мысли о малозначимости каждого отдельногочеловека в системе национально-духовной культуры.Во-вторых, печать внедряла в сознание людей гипертрофированное пренебрежение к ценности самой человеческойжизни, незначительности материальных благ, приоритета государственного перед личным, тем более, перед личной независимостью. Идеализировались такие качества, как бескорыстие, бессеребреничество, самые нищенские потребности,в том числе духовные. Все это объявлялось нс имеющим никакого значения перед высокими идеологическими целями.БИБЛИОГРАФИЧЕСКИЙ СПИСОКНАУЧНАЯ ЛИТЕРАТУРААхмадулин Е.В. История отечественной журналистики XX века. Учебник для академического бакалавриата– Москва:Юрайт, 2016.- 176 с.Беспалова А.Г. История мировой журналистики. – Москва:МарТ, 2003. – 145 с..Бородкин Л.И. Ударники из «социально-опасных»: стимулирование лагерного труда в 1930-х гг. – Москва : ИФРА-М, 2011.–100 с.Бушмаков А. Жизнь заключенных ГУЛАГа в годы второй мировой войны. - Пермь: ПГИИК, 2016. С. 53Грегори П. Политическая экономия сталинизма. –Москва:РОССПЭН, 2008. - 400 с.Евтушенко Е. «Притерпелость» Хрестоматия по истории русской журналистики двадцатого века. Новосибирск :НСКпечать, 1999. – 150 с.Карпова В. С. Интерес к политике: формы вовлеченности, динамика и результат. Политико-психологические проблемы исследования массового сознания. Москва: Аспект Пресс, 2002. – 65с.Кузнецов И. В. История отечественной журналистики (1917-2000). – Москва: Флинта, 2012. – 276с.Кутузов, В. А. История России, 1914–2015: учебник для СПО. – Москва: Юрайт, 2016. – 340 с.Лаппо Д. Д. Жертвы беззакония. - Воронеж: Изд-во Воронеж.ун-та, 2014. – 198 с.Лысков Д.Ю. Запретная правда о «сталинских репрессиях». «Дети Арбата» лгут!.Москва: Изд-во «Яуза-пресс», 2012. – 213с.Нестеренко, Е. И. История России: учебно-практическое пособие. – Москва: ИНФРА-М, 2016. – 211 с.Система исправительно-трудовых лагерей в СССР.1923-1960: Справочник / Сост. М. Б. Смирнов. – Москва: Звезда, 2008.С. 76Смирнов С. Н. История отечественного государства и права. – Москва:Юнити-Дана, 2009. – 323 с.Струве П. Б. Экономическая история России: иллюстрированное издание. – Москва: АСТ, 2017. - 500 с.ИСТОЧНИКИБольшевистская печать 1933. № 4. С.4.ГУЛАГ в годы Великой отечественной войны // военно-исторический журнал. 1991. №1. С.18Постановление СНК СССР «Об утверждении положения об исправительно-трудовых лагерях» (07.04.1930) // ГУЛАГ: Главное управление лагерей. 1918-1960. – Москва: МФД, 2000 С. 65-72. Пресса на Украине : Материалы Всеукраинского совещания редакторов.1925. С.4РГАЛИ. Ф.656. Л. 65ЦГА РФ. Ф 5446. Оп. 1 Ед. хр.73.Л. 342—343.ЦГА РФ. Ф.9414. Оп. 3. Ед. хр. 33. Л. 90